Ю. Б. Марголин "Дорога на Запад"

Глава 6.  Париж

Довоевалась Германия.
     Париж раскинулся в неописуемой красе - город-гигант - нескончаемый, пошел развертываться по холмам - и если б вы видели вокзал Буртэ! - Огромные корпуса, многоэтажные здания, на площадках самолеты всех стран Европы. Мы сели плавно, покатились, - километра полтора. Потом побежал навстречу сигналист с флажком, показывая, где нам стать. Все! Приехали. Я вылез, с боливийской дамой, пошли через все поле на вокзал - и вдруг сбоку, из-за перил- кто-то метнулся, замахал шляпой, закричал...
     Это был Саня, мой Александр, брат Вуси, которого я не видел ровно 8 лет (с 38 года!). - И вот наступил конец моего цыганского положения!! - первое соприкосновение с семьей. - Саня, если это возможно, помолодел за эти 8 лет!
     Покончив формальности, мы сели в машину - прекрасной марки! - "Моя машина" скромно заметил Санечка - и через 20 минут мы были в городе, который так относится к Лодзи, как Лодзь к Славгороду...
     В этот вечер я так и не вышел на улицу. У Сани оказалась квартира в 7 комнат, три на бюро, четыре для себя (на 2 человек!) - с роялем в салоне. И пианино в кабинете, с прекрасными картинами, со скульптурой Родэна на камине!
     Нина, жена Сани, хоть и поседела почти как я, но была та же, что 7 лет тому назад (в мае 39 г я с ней попрощался в Тель-Авиве), и беседа затянулась до поздней ночи. Мне дали два письма Вуси для меня, написанные еще в июле.
     О нашем Саничке всего не расскажешь, хоть год пиши. Довольно сказать, что за время немецкой оккупации он НЕ зарегистрировался как еврей, что спасло ему жизнь, принял участие в движении сопротивления, показал чудеса, снабжал информацией Лондон, по его указанием бомбардировались немецкие аэродромы, и один склад бензина был им подожжен лично. - Вуаля! Играл со смертью, был арестован, но от передачи всех его геройских похождений я отказываюсь.
     На следующий день я проснулся рано, в салоне. Снился мне барак ╧9. Проснувшись, я долго созерцал люстру, плафон, спущенные жалюзи, ковер на весь пол, кресла, обитые материей в цветах, рояль и огромный портрет Александра в серебряной раме. Счастье m-lle Выробневой, что ее здесь нет! Саня красив как Michai Slarski, богат и знатен, он бы разбил ее сердце.
     Вечером 3-го дня я улетел в Marseille. Париж в этот раз я, в сущности, не видел: пробежался по бульварам, посмотрел на Place de la Concorde, и все.